С этим молодым британцем меня связывали самые странные отношения из всех, что в моей жизни когда-либо случались. Официально мы с Тео, полное имя которого было Марк Теодор Тревельян, были помолвлены уже не первый год. Мы носили кольца, которые надели друг другу в вечер нашей помолвки, организованной Александром Владимировичем Вороничем, приходившимся дальним родственником нам обоим. Кольца создавали между нами связь, которая становилась крепче с каждым днём. Это не было чтением мыслей или возможностью меняться местами, но, если один из нас переживал какие-либо сильные эмоции, другой мог уловить это на расстоянии, почувствовать их и понять, что эти ощущения исходят от того, с кем он связан. Поначалу меня это пугало, но затем пришлось привыкнуть. К тому же, это случалось не слишком часто, - в последний раз так было, когда Тео лечили зуб и применили недостаточно сильное обезболивающее.

Мы жили в одном доме, проводили вместе немало времени и в глазах окружающих были парой, но по-настоящему женихом и невестой мы не являлись. Наша помолвка оставалась фиктивной, и об этом знали только мы двое. Даже Шейлу, мою лучшую подругу по лондонскому университету, мне, к сожалению, приходилось обманывать. Тео до сих пор не рассказал, что заставило его предложить мне эти условия, когда Воронич решил соединить нас насильно, по своему усмотрению. Тогда я согласилась, потому что у меня не было другого выхода. Мне нужно было уехать из того города, в котором я жила, а помолвка предоставила мне такую возможность.

Я родилась ведьмой, но выросла в самой обычной семье, незнакомой с порядками и традициями магического мира. Довольно долго я не знала правду о том, кем были мои родители, и немало часов посвятила размышлениям и фантазиям на эту тему. Реальность оказалась такой, какую я даже представить себе не могла. Выяснилось, что моя мать была ведьмой, а отец - инквизитором. Никто даже предположить не мог саму возможность появления подобной пары, а они просто полюбили друг друга и хотели быть вместе. К сожалению, им это не удалось. Иногда я пыталась представить себе, каково было бы расти с настоящими родителями.

После окончания школы я получила приглашение от Университета Магии, который находился в том же российском городе, где я жила. Постепенно мне понравилось быть его студенткой, и я начала привыкать к тому факту, что в будущем, по достижении двадцати одного года, я смогла бы применять магию не только на практических занятиях в университете. Но моя спокойная жизнь подошла к концу, когда на летних каникулах я стала свидетельницей убийства декана, а затем получила анонимное письмо с информацией о том, что кто-то меня видел. Я не могла рассмотреть лица убийцы, но слышала его голос, который показался мне знакомым. Однако лишь после начала занятий я узнала, что это оказался отец Инны, моей соседки по комнате в общежитии, - Карл Розенберг, один из самых влиятельных магов и богатых людей города, назначенный новым деканом университета.

Узнав в этом человеке того, кто безжалостно расправился с прежним деканом, я не сумела себя сдержать от ошеломления и страха. Моя магия вырвалась из-под контроля всего на несколько мгновений, но этого вполне хватило для того, чтобы всех вокруг перепугать и нарушить закон об использовании магии до двадцати одного года. Университету потребовался ремонт, а мною занялась Инквизиция. Неизвестно, к чему бы это привело, если бы не Дарий Княжевич, который взял мою вину на себя. Я не просила его об этом, - он сделал это сам, чтобы не подвергать меня опасности, которая могла угрожать мне, если бы инквизиторы узнали, что я дочь одного из них и ведьмы, осуждённой за применение запрещённой магии разума.

Дарий... За последние годы я передумала о нём столько, что, если бы я записывала эти мысли, они бы заняли не один пухлый том. Но я писала только его имя - безотчётно, на первых попавшихся под руку листочках, пользуясь тем, что никто из окружающих меня в Лондоне людей не мог читать по-русски. Я понимала, что никогда не смогу отблагодарить его за то, что он оказался в инквизиторской темнице по моей вине. Увы, я с самого начала приносила ему одни неприятности, и Княжевичу приходилось регулярно вытаскивать меня из злоключений.

Что нас связывало? Совместное преодоление опасностей, несколько летних недель, которые мы были вынуждены прожить, почти не расставаясь, одна проведённая вместе ночь. Я была желторотой студенткой, не имеющей ни специализации, ни права пользоваться своими способностями, ни знаний о том, что происходит в магическом сообществе. Что же касается Княжевича, то он был магом высшей ступени и работал в МН (Магическом Надзоре) - организации, представляющей собой своего рода магическую полицию. Разница в возрасте тоже говорила не в нашу пользу. Тогда мне было девятнадцать, Дарию тридцать два, а сейчас, выходит, тридцать четыре.

Дарий был рядом со мной, когда мне было страшно, грустно, одиноко. Когда казалось, что весь мир от меня отвернулся. Когда я не могла доверять никому, кроме него.

После того, как Княжевич оказался в темнице, меня нашли родственники моей матери, от которых она когда-то сбежала, чтобы быть с моим отцом. Но это ничуть не походило на счастливое воссоединение семьи. Если что во мне интересовало Александра Владимировича, главу этого семейного клана, так это мои способности к магии, обнаружившиеся, когда я не сумела сдержать себя в университете. Но, пока мне не исполнилось двадцати одного года, толку от меня в этом плане не было. К тому же, как выяснилось, в магическом мире царил махровый патриархат, и мало кто из ведьм мог выбрать себе мужа самостоятельно.

Когда Воронич торжественно объявил о моей помолвке с приехавшим из Англии магом перед залом, полным гостей, я поначалу решила, что это глупая шутка. Но, как оказалось, он принял это решение ещё тогда, когда я была маленькой. Мы с Тео даже встречались в детском лагере, где стали лучшими друзьями, и устроено это всё было по воле наших родственников.

Тео предложил мне не разрывать помолвку и притворяться, будто мы вместе, до тех пор, пока он сам это не прекратит. Я согласилась не сразу, но была вынуждена признать, что его предложение для меня выгодно, ведь это давало возможность уехать и продолжить обучение в Лондоне. Оказаться подальше от Карла Розенберга и Мартина Шталя, будущего мужа Инны, который хотел заполучить принадлежавшую мне вещь, запугивал меня и не остановился бы даже перед перспективой убийства.

Жизнь в Британии пришлась мне по душе, в университете я подружилась с приехавшей в Лондон из Шотландии Шейлой Макмиллан, но почти всё время посвящала учёбе. Через три месяца мне пришлось прилететь на юбилей Александра Владимировича, где я встретила не только Инну и Мартина, но и Дария. Я понятия не имела о том, что его уже выпустили из темницы. Поговорить как следует у нас не получилось. К тому же, незадолго до этого я дала слово Тео не рассказывать никому о нашем договоре, касающемся помолвки.

С тех пор я больше не возвращалась в Россию и не видела никого из этих людей. Новости доходили до меня с опозданием. Так я узнала, что Карл Розенберг был арестован совместными усилиями Инквизиции и МН, но перед этим успел убить Артура, жениха моей троюродной сестры Регины. Оказалось, что именно этот молодой человек был тем, кто отправлял анонимные письма - сначала мне, а затем в МН. Таким образом, убийца декана больше не угрожал мне, но на свободе оставался Мартин, и ничего хорошего мне это не сулило.

Как бы то ни было, сегодня мне исполнился двадцать один год. До окончания университета оставались считанные дни. Меня больше не могли осудить за применение магии, если, конечно, она не была незаконной и никому не вредила. Я не только училась в университете, но и дополнительно занималась с преподавателями, которых нашёл для меня Тео. Сейчас я больше не была прежней запуганной девочкой и знала, что готова вернуться.

- Как прошёл экзамен? - спросил Тео. Он стоял у входа в университет. Ветер трепал его волосы, чуть длинноватые для мужчины, но ему это было к лицу.